Опубликовано

Человечище

Лев Николаевич Толстой
Лев Николаевич Толстой

Говорят, Лев Толстой – любитель евреев!

А другие, наоборот, говорят – антисемит!

Да кто его сейчас разберет…

Но вот что доподлинно известно, как едко и правдиво заметил писатель Д. Хармс, так это то, что Лев Толстой очень любил детей.

Всяких — крестьянских, господских, дворовых. И никак их отличить друг от друга не мог. Все на одно лицо, все на него похожи. Что не ребенок, то Лев Толстой, только махонький. Да без бороды.

Еще Лев Толстой очень любил толстовцев. И иврит любил. И Ясную Поляну.

Лев Николаевич любит
Лев Николаевич любит

А церковь православную и Вильяму Шекспира терпеть не мог.

Еще любил Севастополь и грибы соленые. И Крейцерову сонату, и баб деревенских, когда с покоса идут, и Пьера Безухова, и Россию, и возлежать в раскаленный полдень в тени покрытого соломой навеса, и кулебяку любил, и периодами писать толстовскими.

А паровозы терпеть не мог, да и безнравственность презирал, а вот совестливость, правду и девственность ну очень, очень любил.

А разврат и насилие ненавидел аж люто.

Лев Николаевич и дети
Лев Николаевич и дети

Еще Софью Толстую любил, родственниц ее, нянек, племянниц, приживалок разных, очень их уважал и перед завтраком, и в полдень после обеда. Много у него любви было, просто ненасытное либидо какое-то. Матерое. Да ведь и сам — человечище.

А больше всего любил он каяться. И дневник вел с толстовскою правдою. Себя не жалел. Как вспоминают недоброжелатели, бывало спрячется, подстережет с покоса девку крестьянскую, в кусты затащит, а уж там любит, любит, любит дуру-то глупую. Та брыкается, счастья своего понять не может.

А Толстой прибежит домой весь в слезах, хвать дневник и пишет, пишет, пишет. Слезами от стыда заливается. Порок обличит, запишет: «Люди, живущие только своими страстями, – это звери», захлопнет дневник, чувствует – полегчало. Тут и на боковую пора. А завтра с утречка, как с покоса пойдут…

И решил он однажды Софье довериться. Такой мол, графинюшка, свадебный тебе подарок. Софья толстовских мук не ведала, прочла, да и в обморок бухнулась. Нервы-то у барышень никуда.

Ну, да одно утешение: покос, с Божьей помощью, продолжался. А как силы-то поубавилось, ушел он из Ясной Поляны.

На кой она сдалась теперь к лешему. Так и помер.

И, действительно, прав оказался, доказав еще при жизни это собственным изречением: «Счастье не в том, чтобы делать всегда, что хочешь, а в том, чтобы всегда хотеть того, что делаешь!»

Лев Николаевич уходит
Лев Николаевич уходит